Лестер Туроу
Будущее капитализма
Глава 13
Демократия против рынка
Демократия и капитализм имеют очень различные взгляды по поводу надлежащего распределения политической власти. Демократия верит в совершенно равное распределение политической власти по принципу "один человек - один голос", тогда как капитализм верит, что экономически приспособленные должны изгонять с рынка неприспособленных - в экономическое небытие. Смысл капиталистической эффективности состоит именно в "выживании наиболее приспособленных" и в неравенстве покупательной способности. Индивиды и фирмы становятся эффективными ради богатства. Если выразить это в самой резкой форме - капитализм вполне совместим с рабством. Такая система существовала на юге Америки в течение больше двух столетий. Но демократия с рабством несовместима.
В экономике с быстро растущим неравенством это различие взглядов по поводу надлежащего распределения власти представляет собой огромную линию разлома, который может открыться в любой момент. В демократическо-капиталистических обществах власть происходит из двух источников - богатства и политического положения. В течение прошедших двух столетий было два фактора, сделавших возможным сосуществование этих двух систем, основанных на противоположных принципах распределения власти. Во-первых, всегда возможно было превратить экономическую власть в политическую или, наоборот, политическую власть в экономическую. Как правило, люди, обладавшие одной их них, быстро приобретали и другую. Во-вторых, правительства всегда активно использовались для изменения результатов рыночного хозяйства с целью более равномерного распределения доходов по сравнению с тем, какое рынок произвел бы сам по себе. Люди, видевшие, что они проигрывают в рыночной экономике, рассматривали правительство как положительную силу, позволяющую им участвовать в дележе
ЖИЗНЬ В УСЛОВИЯХ НЕРАВЕНСТВА
Некоторые весьма успешные общества, известные из истории, существовали в течение тысячелетий с огромными неравенствами в распределении экономических ресурсов - таковы были Древний Египет, императорский Рим, классический Китай, государства инков и ацтеков. Но все эти общества имели
Мечта?
Если не хотят создать новых внутренних врагов взамен старых внешних врагов, в качестве объединяющей силы для преодоления внутренней фрустрации, то общество нуждается в некоторой всеобъемлющей цели, к которой все могут стремиться, работая для создания лучшего мира. В прошлом такие мечты были у тех, кто верил в социализм или в государство всеобщего благосостояния. Эти системы обещали лучшую жизнь людям, которые чувствовали, что они остались в стороне, и в самом деле остались в стороне. Не революция или терроризм, а эти люди стояли на пути, ожидая включения в Америку. Но теперь вооруженные банды спускают с рельсов пассажирские поезда именно потому, что они знают - для них нет пути к включению. Старый путь к включению исчез. Ни социализм, ни государство всеобщего благосостояния не указывают пути к лучшему коллективному будущему, которое включит всех невключенных. Вследствие этого именно теперь, когда социальная система остро нуждается в политических партиях с отчетливыми новыми идеями, готовыми начать спор, что делать с неуверенностью в период кусочного равновесия, мы получаем споры между правыми партиями, желающими вернуться к мифическому прошлому (невозможному, как бы его ни желали), и левыми партиями без всяких программ.
Что же означает демократия, когда политические партии не способны предложить различные идеологические убеждения - различные мечты о природе будущей политической системы, о направлении к обетованной земле,- чтобы можно было обсуждать альтернативные пути в будущее? Выборы превратились в опросы общественного мнения, вертящиеся вокруг тривиальностей и зависящие от того, как кто-нибудь выглядит по телевидению. Выборы начинают уже рассматривать как замену одной шайки проходимцев другой шайкой проходимцев. Все голосуют, чтобы при дележе должностей его этническая группа получила больше мест, чем какая-нибудь другая. Каждый голосует за собственные экономические интересы, не считаясь
Нисходящая спираль
Чтобы начать уменьшение неравенства и вызвать повышение реальных заработков, необходимы огромные усилия по перестройке экономики, которые может породить только мечта о лучшем будущем. Но если такой мечты нет, что может произойти? Насколько может расшириться неравенство, как сильно могут упасть реальные заработки, прежде чем в демократии произойдет какой-нибудь обвал? Этого никто не знает, поскольку этого никогда не было. Эксперимент еще не был поставлен.
Обвалы в общественных системах, конечно, бывают. Недавно неожиданно развалился СССР. Но для обвала должно быть какое-то альтернативное знамя, под которым население могло бы быстро собраться. В случае коммунизма альтернативным знаменем был "рынок", то есть капитализм. Но если капитализм не производит приемлемых результатов, то просто не существует никакой альтернативной системы, в которую население могло бы быстро собраться. Поэтому внезапный общественный крах капитализма крайне маловероятен.
Более вероятен порочный круг индивидуального разочарования, социальной дезорганизации и в результате - медленное сползание по спирали вниз. Посмотрим, как Римская империя опускалась со своей вершины до низшей точки - Средних веков. С начала Средних веков (476-1453) реальный доход на душу населения резко упал по сравнению с достигнутым во времена Римской империи. Технологии, дававшие Римской империи намного более высокие уровни производительности, не исчезли. В течение восьми дальнейших столетий никакой злой бог не погрузил человечество в забвение
РОЛЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА
Как известно из истории, правительства играли важную роль, включая в капитализм невключенных. Мы увидим в следующей главе, что правительству будет принадлежать главная роль в восстановлении экономики, способной порождать повышение реальных заработков
Но если правительство не должно быть, как при социализме, собственником всех средств производства и поставщиком всех социальных благ, то чем оно должно быть? 67 Теоретический ответ капитализма состоит в том, что почти нет надобности ни в правительстве, ни в какой-либо другой форме общественной деятельности. Капиталистические рынки могут доставить все товары и услуги, в каких люди нуждаются или каких они захотят, за исключением немногих вещей, именуемых чисто общественными благами.
Чисто общественные блага имеют три специфических свойства, ставящих под вопрос эффективность частных рынков, но эти свойства настолько своеобразны, что, может быть, есть только один чисто общественный товар - национальная оборона,- хотя и об этом можно спорить.
Первое свойство чисто общественного блага состоит в том, что потребление этого блага любым человеком в любом количестве не уменьшает его количества, доступного
Второе свойство чисто общественного блага состоит в том, что невозможно помешать кому-нибудь другому им пользоваться. Если бы была устроена оборонительная система
Третье свойство вытекает из первых двух. Поскольку каждый может участвовать в совместном пользовании такими благами и поскольку никому нельзя помешать ими пользоваться, то у каждого есть побуждение скрыть свой реальный экономический спрос на эти чисто общественные блага, чтобы не платить справедливой доли затрат. Индивиды не будут раскрывать свои предпочтения: в самом деле, если они будут утверждать, что не заинтересованы в национальной обороне (не имеют потребности в этом товаре), то за программы вроде "звездных войн" придется платить кому-то другому, хотя эти программы в действительности важны и для них. В случае с обычными товарами индивиды раскрывают свои предпочтения, когда их покупают. Этим они публично свидетельствуют, что такие товары стоят для них по меньшей мере столько, какова их рыночная цена. Если они скрывают свои предпочтения, то не получают того, чего хотят.
Ввиду этих трех свойств, чтобы доставить чисто общественные блага, которые люди в самом деле хотят, нужны правительства с их способностью собирать для этого принудительные налоги. По отношению к реальным желаниям и спросу свободные рынки доставили бы слишком мало чисто общественных благ. Но если присмотреться к действиям современных правительств, то лишь немногие из них доставляют чисто общественные блага. Даже национальная оборона, может быть, не вполне удовлетворяет соответствующим требованиям (например, кто-нибудь мог бы устроить оборонительную систему "звездных войн" только для части страны
Конечно, этим требованиям не удовлетворяют ни образование, ни здравоохранение. Индивиды не делятся своим образованием и здравоохранением с кем-нибудь другим, и те, кто не платит за образование или здравоохранение, могут быть исключены из пользования ими. Частные рынки могут организовать успешно действующие учреждения для образования и здравоохранения, и они это делают. То же относится к общественной безопасности. Полицейские или пожарные могут охранять одного человека, но не другого. В действительности частные полицейские уже заменяют общественных. Правосудие может быть приватизировано, и это уже происходит.
Вдобавок к чисто общественным благам существуют виды деятельности, которые экономисты называют положительными или отрицательными "внешними эффектами". Образование может доставить положительные внешние эффекты, поскольку работа с образованными людьми повышает производительность индивида. Поэтому индивид может быть заинтересован в субсидировании их образования. Напротив, аэропорт порождает отрицательные внешние эффекты, поскольку живущие близ него вынуждены слушать его шум. Но в любом случае правильным ответом оказывается, самое большее, некоторая система общественных субсидий или общественных налогов для поощрения или препятствования такой деятельности. При этом правильным ответом никогда не может быть общественная поддержка или субсидия, покрывающая всю стоимость некоторой деятельности. Большинство таких льгот достается образованным - даже если кое-что и приносит пользу другим.
Рассмотрим почтовую службу. Можно утверждать, что во время колониальной Америки, когда Бенджамин Франклин изобрел американскую почту, она была существенным элементом связи, удерживавшей вместе тринадцать столь различных колоний. Чтобы Америка могла стать Америкой, а граждане тринадцати различных колоний могли стать американцами, они нуждались в связи друг с другом, и роль правительства состояла в том, чтобы сделать эту связь более дешевой и одинаковой по цене, чем если бы пришлось дожидаться в этой новой стране возникновения частных почтовых служб. Но теперь все эти аргументы не действуют. Имеются частные почтовые службы, действующие эффективнее общественных, а то, что соединяет нашу культуру,- это не возможность посылать друг другу запечатанные письма по равной цене в тридцать два цента, а частные электронные средства информации. Функции почты охотно возьмут на себя "Юнайтед Парсел" и "Федерал Экспресс". Точно так же частные компании охотно будут строить и обслуживать платные дороги. Поставив на машинах штриховые
При капитализме, основанном на выживании наиболее приспособленного, правительству остается лишь очень небольшая роль. Когда "Контракт с Америкой" говорит об универсальной приватизации, речь идет об удалении от общественной сферы. По мере удаления от общественного затрачивается все меньше усилий, чтобы обеспечить работу общественных учреждений, правительство все меньше уважают, и дальнейшие отступления в частную сферу становятся все более вероятными. И в самом деле, в политических спорах общественное становится врагом частного - вместо того, чтобы быть дополнительным фактором, необходимым для существования успешного частного сектора.
С этой точки зрения, экономическая устойчивость и рост должны устраиваться сами собой. Не признаются никакие цели экономической или социальной справедливости. Любая попытка собирать налоги, особенно
Чтобы играть в капиталистическую игру, экономика должна начать с какого-то исходного распределения покупательной способности. Каково оно должно быть? В этом и только в этом правительство может сыграть некоторую роль. После определения начальной точки рынок сам порождает оптимальное распределение покупательной способности для следующего круга экономической деятельности. Идет игра, и различия, производимые рынком, справедливы, так как они "естественны" и являются результатом "честной игры"
Кроме поставки чисто общественных благ и функций субсидирования и налогообложения, с положительными или отрицательными внешними эффектами, правительства имеют еще одну роль. Капитализм не может работать в
Конечно, эта аргументация имеет некоторые слабые стороны. Рассмотрим, например, вопрос о воровстве. Можно защищать частную собственность с помощью замков, сигналов тревоги и частной наемной охраны. Но это обходится дорого. Это далеко не столь эффективно, как внушение людям общественных ценностей, восприняв которые, они не будут красть. С такими ценностями частная собственность может быть защищена бесплатно. Агрессивного индивида лучше социально укрощать, чем физически сдерживать
Вследствие этого, с точки зрения капитализма, есть мало случаев, когда правительство может положительно воздействовать на экономику, и много случаев, когда его вмешательство может быть вредно. Поэтому правительство считается не чем-то необходимым для успешного действия экономики, а чем-то, что ей нередко вредит
Никакая значительная группа людей никогда не жила разрозненно. Никогда не было так, чтобы отдельные дикари собрались и решили устроить правительство в своих собственных интересах. Правительство или социальная организация существуют так же долго, как человеческий род. Личность вовсе не была вначале и не была подчинена обществу в интересах социального порядка; напротив, личность произошла из общественного порядка, как его прямой продукт. Дело обстояло не так, будто индивиды жертвовали некоторыми из своих прав для блага сообщества; напротив, со временем индивиды постепенно отвоевали у сообщества свои личные права. Социальные ценности породили индивидуальные ценности, а не наоборот
В описанном выше отрицательном взгляде на правительство проявляется непонимание того, что свободный рынок требует поддерживающей его физической, социальной, психической, образовательной и организационной инфраструктуры. Что еще более важно, чтобы индивиды не сражались все время друг с другом, рынку нужна некоторая социальная сплоченность.
Как мы знаем из биологии, некоторые виды живут одиноко, кроме периодов спаривания. Другие виды - это общественные, или стадные, животные. Конечно
Теоретически капитализм не претендует на достижение какой-то громкой цели - не обещает создать максимальный темп роста или наивысшие доходы. Он просто утверждает, что лучше всякой другой системы максимизирует личные
Можно сказать, как это говорит коммунитарное движение, что человеческие общества были эффективнее и человечнее в прошлом и могут стать более эффективными и человечными в будущем, если молодежи будут прививать правильные общественные ценности. Эти аргументы могут быть верны, но никто не знает, как это сделать. Каковы именно правильные ценности и как прийти к согласию относительно них? Христианские фундаменталисты имеют ряд ценностей (запрещение абортов, школьные молитвы, креационизм), которые не нравятся многим другим, не желающим, чтобы этому учили их детей. Если даже есть согласие по поводу ценностей, какова допустимая (и недопустимая) техника внушения этих ценностей? Если можно достигнуть согласия о том и другом - о целях и средствах,- то как можно сопротивляться фундаментальным силам тектоники экономических плит? Ни в настоящем, ни в будущем ценности не прививаются и не будут прививаться ни семьей, ни церковью, ни другими общественными учреждениями. Они прививаются и будут прививаться электронными и визуальными средствами информации.
Средства информации наживают деньги, продавая возбуждение. Нарушение существующих общественных норм вызывает возбуждение. Можно даже сказать, что средства информации должны нарушать все больше фундаментальных норм, чтобы вызывать возбуждение, потому что нарушение любого кодекса поведения становится скучным, если повторяется слишком часто. В первый раз, может быть, вызывает возбуждение, когда видят на экране, как крадут автомобиль и как его затем преследует полиция. Может быть, это вызывает возбуждение и в сотый раз, но в конце концов это перестает быть интересным, и для возбуждения надо увидеть какое-нибудь более серьезное нарушение общественных норм. Возбуждение продается. А подчинение существующим или новым общественным нормам не возбуждает и не продается. Противиться соблазну украсть автомобиль - это вовсе не возбуждает. Это слишком просто
Предпочтения
Ценности, или предпочтения,- это черная дыра капитализма. Система существует, чтобы им служить, но нет никакой капиталистической теории хороших или дурных предпочтений, никакой капиталистической теории, как возникают ценности, и никакой капиталистической теории, как изменять ценности и управлять ими. История никогда не повторяется, так как прошлое всегда меняет будущее. Но история, подобно авиационным катастрофам, может научить нас, как строить более успешные человеческие общества, если тщательно проанализировать историю, разобравшись, что вышло из строя. Игнорировать социальные аспекты человечества - это значит проектировать мир для человеческого рода, какого не существует. "Великая депрессия", когда капитализм свободного рынка едва не погиб, и тысячелетний упадок человечества во время Темных веков - это общественные явления, которые надо понять. Длительные успехи и поражения Египта, Рима и Китая - памятники человеческих достижений
Примечения к главе 13
1. Arthur R. Jensen, Straight Talk About Mental Tests (New York' Free Press 1981) P. 6.
2. Richard Sandomir, "Pro Basketball: Players Sue to Raise NBA Salary Cap," New York Times, November 10, 1994, p. B4.
3. Council of Economic Advisers, Economic Report of the President 1995 [Washington, D. C.: U. S. Government Printing Office), pp. 280, 358.
4. Martin Baily, Gary Burtless, Robert E. Litan, Growth with Equity (Washington, D. C.: Brookmgs Institution, 1993).
5. Jennifer L. Hochschild, What's Fair? American Beliefs About Distributive Justice (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1981), p. 9.
6. Francis Fukuyama, The End of History and the Last Man (New York: Avon Books, 1992), pp. 242, 291.
7. Encyclopedia Britannica, Vol. 20, 1972 edition, p. 631.
8. J. L. Baxter, Behavioral Foundations of Economics (New York: St. Martin's Press, 1993), pp. 28, 35.
9. Ibid., p. 53.; Tibor Scitovsky, The Joyless Economy (New York: Oxford University Press, 1978), p. 109.
10. Jonathan H. Turner, Herbert Spencer: A Renewed Appreciation (Beverly HUIs, Calif.: Sage Publishers, 1985), p. 11; J. D. Y. Peel, Herbert Spencer, The Evolution of a Sociologist (New York: Basic Books, 1971); Herbert Spencer, The Principles of Biology, Vol. 1 (New York: Appleton & Co., 1866), p. 530.
11. Richard J. Herrnstein and Charles Murray, The Bell Curve: Intelligence and Class Structure in American Life (New York: Free Press, 1994).
12. Census and Statistics Department, Hong Kong Annual Digest of Statistics, 1994 Edition (Hong Kong: Government Printer), p. 198.
13. Ng Kang-Chung, "Resale Reform to Free Flats for Needy," South China Morning Post, Sept. 16, 1995, p. 1.
14. John A. Garraty, Unemployment in History (New York: Harper and Row 1978) p. 134.
15. Peter Applebome, "In Gingrich's College Course, Critics Find a Wealth of Ethical Concerns," New York Times, February 20, 1995, p. C7.
16. Eric Hobsbawm, Age of Extremes: The Short Twentieth Century, 1914-1991 (London: Michael Joseph, 1994), p. 138.
17. Newt Gingrich, Contract with America (New York: Times Books 1994) 18.Ibid.
19. Nordal Akerman, ed., The Necessity of Friction (Heidelberg: Physica-Verlag 1993) p. 12.
20. Alan Cowell, "Socialists Are Sinking in Germany," New York Times, September 24 1995, p. 4.
21. Michael Thompson-Noel, "A Daily Dose of Pick and Mix News," Financial Times March 13, 1995, p. 10.
22. Richard Tomkins, "Enter the Bespoken Newspaper," Financial Times, March 13 1995, p. 11.
23. Fernand Braudel, The Identity of France, Vol. II, People and Production (New York: Fontana Press, 1991), p. 102.
24. Frances Gies and Joseph Gies, Forge and Waterwheel: Technology and Innovation in the Middle Ages (New York: HarperCoIlins), 1994, pp. 1, 3.
25. Braudel, The Identity of France, p. 102.
26. Georges Duby, ed., A History of Private Life: Revelations of the Medieval World (Cambridge, Mass.: Harvard University Press/Belknap Press, 1988), p. 123.
27. Gies and Gies, Forge and Waterwheel, pp. 37, 43.
28. Fernand Braudel, The Structures of Everyday Life: The Limits of the Possible, Vol. 1 (New York: Harper and Row, 1981), p. 123.
29. William Manchester, A World Lit Only by Fire: The Medieval Mind and the Renaissance (Boston: Little, Brown, 1992), p. 47.
32. Braudel, The Identity of France, p. 102.
33. Manchester, A World Lit Only by Fire, p. 96.
35. Ibid.; Georges Duby, Dominique B. Arthelemy, and Charles De LaRonciere, "Portraits," in Georges Duby, ed., A History of Private Life: Revelations of the Medieval World (Cambridge, Mass.: Harvard University Press/Belknap Press, 1988), p. 170.
36. Fernand Braudel, The Mediterranean and the Mediterranean World in the Age of PhilUp 11 (New York: Harper and Row, 1973), p. 745.
37. Duby, ed., A History of Private Life, p. 23.
39. Duby, Arthelemy, and De LaRonciere, "Portraits," pp. 116, 165; Norman F. Cantor, The Civilization of the Middle Ages (New York: HarperCoIlins, 1993), p. 197.
40. Timothy Egan, "Many Seek Security in Private Communities," New York Times, Septembers, 1995, p. 1.
42. Adam Pertman, 'Home Safe Home: Closed Communities Grow," Boston Globe, March 14, 1994, p. 1.
43. Dale Mahadridge, "Walled Off," Mother Jones, November/December 1994, p. 27.
45. Egan, "Many Seek Security," p. 22.
46. Edward J. Blakely and Marach Gail Snyder, Fortress America: Gated and Walled Communities in the United States, Lincoln Institute of Land Policy, June 10, 1994, p. 11.
48. Cantor, The Civilization of the Middle Ages, p. 195.
49. Manchester, A World Lit Only by Fire, p. 47.
50. Cantor, The Civilization of the Middle Ages, p. 119.
51. Fernand Braudel, A History of Civilization (New York: Penguin Press, 1963), p. 17.
52. Manchester, A World Lit Only by Fire, p. 5.
53. Duby, ed., A History of Private Life, p. 69.
54. Cantor, The Civilization of the Middle Ages, p. 187; Gies and Gies, Forge and Waterwheel, p. 178.
55. Manchester, A World Lit Only by Fire, pp. 6, 7.
58. Malcolm Barber, The Two Cities: Medieval Europe 1050-1320 (New York: Rout-ledge, 1992), p. 27.
59. Cantor, The Civilization of the Middle Ages, p. 27.
60. Manchester, A World Lit Only by Fire, p. 73.
61. Susan Strange, "The Defective State," Daedalus, Spring 1995, p. 56.
62. Manchester, A World Lit Only by Fire, p. 3.
63. Ibid., pp. 86,90, 102, 121.
64. Jerry Gray, "Budget Axes Land on Items Big and Small," New York Times, February 24, 1995, p. A14.
65. Gunnar Myrdal, Against the Stream (New York: Pantheon, 1972).
66. Robert Heilbroner and William Milberg, The Crisis of Vision in Modem Economic Thought (New York: Cambridge University Press, 1995), p. 108.
67. Richard Holt, The Reluctant Superpower (New York: Kodansha International, 1995), p. 1.
68. R. С. Lewontin, Steven Rose and Leon J.
69. Gary S. Becker and William M. Landes, Essays in the Economics of Crime and Punishment (New York: Columbia University Press/ National Bureau of Economic Research, 1974), p. 18.
70. Lewontin, Rose, and Kamin, Not in Our Genes, p. 5.
71. Amitai Etzioni, The Spirit of Community: Rights, Responsibility, and the Communi tarian Agenda (New York: Crown Publishers, 1993), p. 30.
72. Daniel Bell and Irving Kristol, eds., The Crisis in Economic Theory (New York: Basic Books, 1981); Samuel Brittan, The Role and Limits of Government (Minneapolis: University of Minnesota Press, 1983), p. 26.
73. Myrdal, Against the Stream.
74. Fred Block, Post-Industrial Possibilities: A Critique of Economic Discourse (Berkeley: University of California Press, 1990), p. 39.
75. James M. Buchanan and Robert D. Tollison, Theory of PubKc Choice: Political Applications of Economics (Ann Arbor: University of Michigan Press, 1972).
76. Mark A. Lutz and Kenneth Lux, Humanistic Economics (New York: Bootstrap Press 1988).